|
|
Рецидив. Прилипая всеми четырьмя колесами к полурасплавленному асфальту, машина еле-еле передвигалась вдоль набережной в потоке раскаленных на солнце и тщетно ищущих парковку автомобилей. Сотни разноцветных зонтов и тысячи впитывающих ультрафиолет тел скрывали песчаный пляж. Море начиналось далеко за головами, неподвижно торчащих из воды. Там, в недоступной мне синеве, начиналась свобода. Свобода от пробок, бесконечных переговоров, зависимости от контрактов, визитов в банки и официальные учреждения, от капризных клиентов и навязчивых "партнеров". Там, среди волн и ветра была совсем другая жизнь. Более чем на год, выпал я из этой жизни, в очередной раз войдя в затяжной штопор трудоголизма. Вместо гидрика - костюм с галстуком, вместо лайкры - рубашка с запонками, вместо доски и паруса - в машине лежал кейс с бумагами и пухлым ежедневником. Hasta la vista, Windy! Проехав летнее кафе, я увидел полицейскую машину, стоящую прямо на набережной и рядом с ней красавца серфера Карлоса. Правда, сейчас он был «при исполнении». Элегантная форма испанских полицейских, пистолет и темные очки, делали его похожим на бравого персонажа из голливудских фильмов. Он неподвижно стоял среди потока полуголых людей и смотрел неотрывно в море. На мой короткий гудок, обернулся, узнал меня и улыбнулся: - Василий, привет! Почему не в море!? Я молча показал на свой галстук, он погрустнел: - Да…и я…стою, нервничаю. Леванте дует! На Средиземке волны, а мы с тобой... Заехав двумя колесами на бордюр и почти упершись в запрещающий стоянку знак, я включил аварийку. - Иди, освежись, - кивнул на море Карлос. – Мне еще минут тридцать здесь торчать. Пробираясь через лежбище тел, я чуть не задохнулся от запахов кремов, духов и сигарет. В воде немного посвежело, но была толчея, как в трамвае и только там, где начиналась глубина, количество людей резко уменьшилось. Здесь еще была ветровая тень от зданий и ровная вода - дуло почти с берега и слева, но у буйков начинались барашки и ветер ровными полосами укладывал пену поперек волн. Всего сто метров и – полная свобода! Тут никто не плавал, ветер свистел в ушах, срывал брызги с волн и бросал в лицо – где-то под парус 5.0 – 5.3, автоматически отметил я. Уцепившись за ярко желтый буй, я стал наблюдать за быстро приближающейся доской с парусом. Она шла параллельно противомедузным сетям с внешней стороны. - Энтони! Привет! - со всей силы заорал я, узнав англичанина, вот уже несколько лет живущего в зеленом фургончике «Фиат-Дукато» на побережье Мар Менора. Он сдавал квартиру где-то у себя на родине, целыми днями болтался на разных пляжах в ожидании ветра и катался при любой возможности. Серфер на доске посмотрел в мою сторону, махнул рукой и попытался сделать спидлуп. Со всей дури он грохнулся недалеко от меня, подняв кучу брызг, сквозь которые на пару секунд проглянула радуга. - Ты чего тут делаешь без доски, Василий? Унесло? Сломал? - спросил, вынырнув из под паруса англичанин. Я ему рассказал вкратце про свои трудовые подвиги, на что он выдал некую фразу по-испански, что-то насчет матери проститутки и обгаженного молока (не умеют они все-таки ругаться!) и предложил мне сделать пару галсов на его оборудовании. Трапеция для меня оказалась маловата, да и его гордость, кастомная доска 75 литров, сделанная на Тарифе, тоже немного не подходила для этого ветра и моего веса. Однако, сделав старт из воды, я тут же заглиссировал и почти полетел над темно-синей водой, стараясь амортизировать мелкие волны, вылетая на более крупных. Вырезавшись на ветер я постарался сделать поворот, как можно более технично, плавно ведя дугу и, почти не теряя скорости, пошел обратным галсом к буйку, рядом с которым торчала из воды голова Энтони. Сзади остался ослепительно белый след от доски, ветер быстро стирал его с поверхности моря. По правому борту был душный берег с раскаленной набережной, машинами, пробками и толпами лежащих, жующих, слоняющихся по магазинам, одним словом, "нормальных" людей…мне надо было туда возвращаться… ... но на следующий день я отрывался на Средиземном море ...в машине лежали мокрые паруса, мачты и доски.
|
